Он говорил со мной на чистом русском,
Он так небрежно приглашал на танец,
Я путалась ногами в платье узком
И думала, что он — американец.
Впиваясь каблуками в лак паркета,
Как в мужика впивается испанка,
Я не имела от него секретов,
Крича на ухо, что я — итальянка.
Потом язык ломали по-мадьярски
Про венгров и хорошую погоду,
Я плавно перешла на итальянский,
Он даже не заметил перехода.
Он отвечал без пауз, без акцента,
Я с ним летала, не касаясь пола,
Казалось: мы в венецианском центре,
И вот, причалит к берегу гондола,
Подхватит нас, мы уплывем, не глядя,
К лазурным берегам, куда-то в Ниццу.
И, я впишу в заморские тетради
Еще одну, родную, заграницу.
Мы стали по-французски изъясняться,
Он пил вино, как-будто был французом,
Он предложил с ним до утра остаться,
Добавив: я нужна ему как муза.
В нем было что-то от души цыганской,
Он был, как все цыгане, чернобровым,
Я с ним болтала по-американски.
…Не зная, что он — Гриша из Тамбова.