Краток он был: "Расстанемся.
Мне надоело ссориться.
Видишь, мы не срастаемся,
Я не хочу бессонницы".
"Знаешь, — сказала, — правило,
Я ведь не горделивая
И не хочу быть правою,
Просто хочу — счастливою.
Только представь: мы порознь —
Словно осиротелые.
Жизнь, говорят, как полосы,
Правда, чуть тоньше — белые.
Спринтерская дистанция
И рюкзаки заплечные.
Жизнь — это та же станция,
Только всегда — конечная.
В поезде грязном ехала,
Верхними плача полками.
Жизнь, говорят, как зеркало
С маленькими осколками.
Тысячу селфи сфоткала,
Каждому веря встречному.
Жизнь, говорят, короткая.
Так и любовь не вечная.
В общем, сюжет эпический,
Оба покрыты стигмами.
Жизнь — преферанс классический,
Но мизера не сыграны.
Было мое решение —
Гостем пришла непрошеным.
Жизнь, говорят, движение,
Да тормоза изношены.
Помню советы мамины,
Помню ее девичники.
Жизнь, говорят, экзамены,
Да, вот, не все — отличники.
Ближе к сорокалетию —
Море — уже не лужица.
Жизнь, говорят, комедия,
Но с переходом — в ужасы.
Наше прикосновение
Склеило биографии.
Жизнь, говорят, мгновение
Глянцевой фотографии".
… Слушал ее внимательно,
Тема неиссякаема.
После сказал мечтательно:
"Знаешь, что, Николаевна, —
Так и назвал, по отчеству, —
Слишком заметна трещина.
Жизнь — это одиночество…
Даже — с любимой женщиной".