Всё очень легко, удивительно просто.
Мы тихо висели на телефонах,
Как будто влюбленные заняли остров
И ворковали в начале сезона.
Сидела, собой заполняя скамейку
У самого дома, под деревом клёном,
В окне заливалась вовсю канарейка,
Романсы свои предлагая влюбленным.
Но, честно сказать, она сильно мешала
Своим неподдельным, тупым оптимизмом.
Ведь, я же с тобой наши жизни решала,
А жизни решают всегда с драматизмом.
Мобильную трубку держала у уха,
В ней ты говорил, что мы больше не пара.
Подъездная дверь только хлопала глухо,
Небрежно прикрытая смуглым швейцаром.
Я жизни решала, прилипши к скамейке,
Как будто отсюда они станут ближе.
Заряд на глазах исчезал в батарейке,
И прямо в лицо кот смотрел черно-рыжий.
Он встал, заслонивши собою пол-мира,
А ты повторял в моем ухе, что зря мы
Словами любви засоряем эфиры,
Что нам не нужны быстротечные драмы,
Что лучше оставить всё так, как и было —
Ты — между семьей и моею постелью.
Конечно, я справлюсь, ведь я же любила,
Да так, что могла не заметить метели.
Но я не хотела быть второй. Я — прима,
Я даже готова звучать как оркестр.
Я жизни решала, но всё было мимо,
И всё понарошку, как старенький вестерн.
Я, помню, сказала, что это — решенье,
Конечно, мужское, всё чистосердечно.
Но где-то жило в глубине продолженье
Истории нашей любви бесконечной.
Я слёзы заела, и азбукой Морзе
По лестнице с эхом в два шага взлетела.
А в трубку сказала: "Я что-то замерзла,
Ты просто приди и согрей своим телом".