Она была божественно легка,
Она, как сон, неслась за облака,
Когда держалась на крыле любовь.
А быть любовью мог тогда любой.
Она была смешлива и смешна,
Как будто из вчерашнего пришла,
Когда от смеха сотрясался двор,
А другом был и праведник, и вор.
Она была чудовищно груба,
Как, власть вкусившая, раба,
Когда чернела страхом пустота
Под аркою ближайшего моста.
Она была придирчиво мила,
Она, как будто, начерно жила,
Когда бесцельно скалилась в ответ
И дым вдыхала едкий сигарет.
Она была умеренно тиха,
Как утром, после тайного греха,
Когда боялась потерять того,
Который грустно шел по мостовой.
Она была уверенно резка,
Когда подкрадывалась к ней тоска.
Она пред нею закрывала вход
И выставляла стражу у ворот.
Она была величественно зла,
Как спутница высокого посла,
Когда в соседнем мини-супер-сторе
Просила выдать ей билет на море.
Она была торжественно чиста,
Как будто снова — с чистого листа,
Когда проскакивала "красный" на шоссе,
И получилось вновь, не как у всех.
Она была единственной, одной,
Кого он называл своей звездой.
Не той звездой, что смотрится в экран,
А той, которую у всех украл,
Чтобы согреться и согреть ее
И быть в бесцветной вечности вдвоем.
И плыть по небу, ближе к облакам.
Она была божественно легка.