"Ну, и дура, — говорила мне подружка, —
Уходить, так забирать своё:
Бабки, всю посуду, раскладушку,
Верхнее и нижнее бельё,
Чтобы ничего не оставалось,
Всё бери — и тряпки, и трофей.
Как бы ни давил мужик на жалость,
Ни грозил отвадить сыновей,
Что б ни обещал, не будь ты дурой,
Хоть звезду ближайшую… с Кремля.
Если уходить, то с гарнитуром,
Если начинать, то не с нуля".
Я же, уходя, расправив плечи,
Ничего с собою не взяла:
Ни кастрюли, ни значки, ни свечи,
В чемодане — два простых крыла,
Чуть помятых, но без всяких всячин:
Блёсток ярких, стразовых камней.
И, прогладив утюгом горячим,
Я надену их в один из дней
И взлечу чуть выше неба сини,
Огляжу земную суету,
Прокачусь на солнца апельсине,
Вспомнив детскую свою мечту.
Ничего не надо от мужчины,
От того, кого любила ты:
Ни домов, ни дружбы, ни машины,
Налегке — быстрей до высоты…
Я летела долго… с раскладушки
И, раздался голос, как в бою,
Умной, понимающей подружки:
— С возвращением на землю, мать твою.