Запастись на неделю фруктами с шоколадом,
Вырвать с корнем компьютерно-телефонный провод,
Написать стихи не ручкой — губной помадой
На стекле, за которым ночь — для хандры не повод.
В этом зеркале в ванной, с которым встречаешь осень,
Ты вполне еще ничего, хоть давно не тридцать,
Ты одежды можешь у самого входа сбросить,
Ты давно не держишь в руке хрупкую синицу.
Пусть летает в небе она с журавлями вместе,
У тебя есть крылья и вход на любую сцену.
Отличишь ты от правды — ложь, а любовь — от лести
И не сделаешь, что не хочешь. Ты знаешь цену
И себе, и чужим словам. Ты умеешь слушать,
Ты сама выбираешь, какую любить работу.
Ты не будешь влезать в чужую судьбу и душу,
Ты загадочно улыбаясь, смотришь с фото.
Ты умелым движеньем ресниц можешь стать гранд-дамой.
Ты вполне допускаешь: мужчина бывает слабым,
А сама не бываешь капризной, пустой, упрямой
И спокойно уступишь всё дуракам и бабам.
У тебя есть сын или дочь — это сильный козырь,
Ты оценишь слово простое негромкой песни,
У тебя не бывает психоза и токсикоза,
Ты умеешь любить мужчину без всяких "если".
Нет ни принцев, ни белых коней — ты про это знаешь,
Ты на парус смотришь только, как на картину,
И того, кто ушел, ты ни словом не проклинаешь,
Говоришь "спасибо, что был и такой мужчина".
Ты не ждешь короля, и, конечно, не ждешь валета,
Пусть они остаются в сказке, принцессы — тоже,
Ты не бьешь посуду, когда не найдешь ответа
И уже не боишься ни лет, ни морщин на коже.
Ты спокойно смотришь на свой, далеко "невозраст",
Что не двадцать, не двадцать пять — даже очень рада.
Ты давно поняла, что любить никогда не поздно,
И любовь — в тебе, а не в том, кто проснулся рядом.
Так что, можешь съесть тонны две шоколада,
Поболтать о чем-то глупом с пустой подружкой
И накрасить губы алой губной помадой,
А потом впечатать лицо — привычно — в подушку.